Умба являлась одной из первых волостей, обращённых в церковную вотчину. Здесь этот процесс прошёл крайне быстро – менее, чем за одно десятилетие. Он определил облик поселения и его прихода почти на два столетия. Процесс формирования монастырской вотчины не только знаковое, но и сложное явление, затронувшее почти все стороны жизни людей той эпохи. Но, прежде чем обратиться к намеченной теме, считаем важным сделать несколько ремарок.
Благодаря историкам XIX века утвердилось мнение о первенствующей роли в христианской миссии и освоении крайнего севера монастырей. Это породило тенденцию к «удревнению» как самих монастырей, так и их колонизаторских устремлений. Однако чаще всего мы имеем дело со смелыми гипотезами, а не фактами; а факты, отражённые в документах эпохи, определённо говорят о достаточно позднем освоении монастырями Русского Севера в целом и Кольского полуострова в частности. Процесс колонизации и экономической эксплуатации Арктики во все времена являлся трудоёмким и затратным. Поэтому, выстраивая историю данного явления, необходимо всегда учитывать два фактора: во-первых, наличие потребности у монастыря осваивать новые территории, во-вторых, наличие ресурсной (финансовой, технической и человеческой) возможности это делать.
Например, в отечественной историографии бытуют два гипотетических «удревнения» монастырской колонизации на Терском берегу: со стороны Николо-Корельского и Кирилло-Белозерского монастырей. В ряде работ их присутствие в регионе обнаруживают чуть ли не в XV столетии. Однако документы говорят о достаточно позднем и весьма ограниченном их участии в колонизации нашего края.
Николо-Корельский монастырь впервые упомянут на заре своего существования в 1419 году в связи с его разорением «немцами». Он был возрождён по инициативе Марфы Борецкой (известной Марфы-посадницы) приблизительно в 70-е годы XV столетия как «необщежительный» монастырь-приход, управлявшийся приходским старостой. Лишь в 1528 году в монастыре появился первый игумен и был введён общежительный устав. К середине XVI века в обители проживало всего 15 насельников. Естественно, даже при наличии гипотетического желания расширить владения за счёт «заморских» территорий у него не хватало ни человеческого, ни материального ресурса. Лишь с развитием международного торга на Двине Николо-Корельский монастырь начнёт хозяйственно осваивать (а точнее, вклиниваться в уже сложившуюся систему!) Терский берег. Только в 1615 году его владения в регионе будут признаны царским правительством.
Кирилло-Белозерский монастырь имел все ресурсы уже к середине XV века, но не имел мотивов к колонизации на Белом море; да и с канонической стороны не всё было просто. Во-первых, не надо забывать, что до 1471 года Кирилло-Белозерский монастырь и Терский берег входили в состав разных государств: Московского и Новгородского соответственно; сомнительно, чтобы новгородское боярство позволило чужим монастырям хозяйничать в своей вотчине (признаться, новгородцы и свои-то монастыри не всегда жаловали и с подозрением относились к появлению новых общин). Во-вторых, до 1572 года Двинская земля (частью которой историки считают Терский берег) входила в состав Новгородской епархии (до середины XVI века сохранявшей черты определённой автономии), а Белозерский монастырь — в состав Ростовской; с точки зрения церковного права, деятельность монастыря на чужих канонических территориях была бы незаконной. Но самое главное, у Кирилло-Белозерского монастыря до определённого момента не было мотивации осваивать Поморье. Сам Белозерский край в означенную эпоху был мало освоен, а его доходность была в разы выше «заморской» земли Тре. Московские князья ещё в середине XV века использовали Кириллов монастырь как духовный и экономический форпост в Белозерском крае и активно способствовали формированию и расширению монастырской вотчины в непосредственной близости к обители. Лишь с середины следующего столетия государство через инструменты ограничения новых земельных приобретений в центре России и частичной секуляризации монастырских вотчин вынудит церковно-монастырских феодалов искать новые доходы на содержание своих общин на окраинах страны, в частности, на Кольском Севере. Вот именно тогда Кирилло-Белозерский монастырь и осуществит настоящий «рейдерский захват» Умбской волости, но это уже конец 70-х годов XVI столетия.
Придётся согласиться с более взвешенной позицией и принять, что первым и долгое время единственным монастырём, осуществлявшим хозяйственную деятельность в нашем крае, был Спасо-Преображенский Соловецкий монастырь. Помимо территориального преимущества (близости к Кольскому полуострову), особым стимулом к активной колонизации Поморья являлась ограниченность ресурсов для выживания достаточно крупной монашеской общины на Соловецком архипелаге. Солеварение и рыбный промысел толкали обитель к созданию сети факторий по всему Белому морю. Но, следует заметить, до определённого момента Соловецкий монастырь не выступает как вотчинник (феодал). Его представители встраиваются в хозяйственную жизнь крестьянских общин и не только получают прибыли, но и несут материальную ответственность (платят государственные и церковные налоги, строят храмы, вкладываются в создание орудий труда и прочее). Актовый материал даёт яркую картину того, как под влиянием внешних обстоятельств монастырь-соработник превращается в вотчинника. Но об этом в следующий раз.
иеромонах Никодим (Коливатов)
Просмотров (3)
