В этом году Кафедральный приход Воскресения Христова посёлка Умба празднует 30-летие своего возрождения после 56 лет безбожия и духовного беспамятства. На страницах «Терского берега» мы попытаемся не только вспомнить, как возрождался и чем жил наш приход все эти годы, но и обратиться в глубь веков, чтобы яснее осознать, наследниками чего мы все являемся. 
Конечно, в рамках газетных статей невозможно во всех подробностях рассказать о прошедших 557 годах жизни одного из древнейших поселений нашего края и его храма, но мы попытаемся хотя бы пунктирно наметить их на ленте времени и в нашей памяти.
История Умбы и её прихода начинается как бы вдруг в 1466 году. Первые страницы её летописи затерялись и, наверное, уже никогда не найдутся. Нам остаётся только предполагать из позднейших известий, что предшествовало письменной истории этого поморского поселения. В отличие от Варзуги, Умбу никогда системно не изучали археологи, поэтому даже утверждение, что первоначальное поселение находилось там, где ныне располагается база «Погост», лишь предположение, основанное на том, что сто лет спустя, в конце XVI века, там находилось верхнее поселение…
Для того чтобы понять, как формировалась Умба и как возник приход, следует напомнить общеизвестные, можно сказать, хрестоматийные страницы истории Терского берега до 1466 года.
Если опустить спорные (более чем гипотетические) свидетельства, в которых некоторые исследователи видят Кольский Север, то первой датой нашего повествования станет 1216 год, когда среди павших в Липецкой битве упоминается «Семьюн Петриловиц, терский даньник» (сборщик дани с Терской земли — авт.) (ПСРЛ, Т. III, С. 57). Из этого краткого сообщения следует как минимум два вывода: 1) к указанному году Терский берег был в орбите политики и/или экономики Великого Новгорода (но это не означает, что он уже стал частью данного государства) и 2) местные жители платили ему дань.
Немного более «разговорчивой» является археология. Исследования, проводившиеся на Варзуге в советские годы, показали, что не позже конца XI–начала XII века в регион проникают карельский и славянский элементы и возникают первые поселения. Однако насколько устойчивыми и, как следствие, культурно значимыми они были, мы судить не можем. Из последующих документов этого столетия явствует, что к Кольской земле сохраняется устойчивый интерес со стороны новгородцев, но этот интерес имеет сугубо экономический характер. Даже малейших сведений о христианизации местного населения или постройках религиозного назначения нет.
Следующей вехой стало начало XIV века, когда характер политики Великого Новгорода принципиально меняется в сторону осмысления себя как государства в современном смысле. Напомним, что русские княжества повсеместно переживают именно в это время процесс централизации с выявлением трёх полюсов объединения в Твери, Новгороде и Москве.
На Терском береге это изменение отразилось в 1326 году, когда 3 июня в Новгороде посол норвежского короля Магнуса Гакон (Haquinus) подписал мирный договор с новгородской верхушкой, частью которого стало разграничение между Норвегией и Новгородом. Хотя само разграничение не фиксируется в договоре, а лишь предполагается, однако оно нашло отражение в некоем юридическом фрагменте, известном как «Рунная грамота» и атрибутированном современными исследователями серединой XIV столетия. Этим договором устанавливались как государственные границы (новгородская по реке Вяла — так, видимо, называли тогда нижнее течение Умбы), так и зоны совместного владения (от вялской межи до Тромсё). Следует признать именно 1326 год временем окончательного закрепления Терского берега за русскими.
И опять нас уточняет археология. С закреплением Терского берега в составе Великого Новгорода потребовались постоянные административные центры. Такими, видимо, и стали Арзуга (именно так до XVI столетия назывался административный центр края) и, как можно лишь догадываться, Умба (Вяла). Поэтому совершенно не случайно, что около 1325 года по данным археологии появляется первая на Кольском Севере православная церковь – Никольский храм в Варзуге. Это вполне логично… Во-первых, с точки зрения средневекового образа мировосприятия действовала «формула» “чей храм (чей Бог!), того и земля” (таким образом строительство храма стало утверждением «русскости» данной территории!). Во-вторых, чужой, эксплуатируемый по большей части сезонно регион требовал минимума вложений при максимуме дохода (а строительство и содержание церкви очень затратная вещь); теперь же требовались не просто пункты сбора дани (погосты) и промысла (тони), состоявшие зачастую из одной-двух изб, но центры администрирования и военной защиты собственности, которую осуществляли православные новгородцы и крещёные карелы (насущные духовные потребности нового постоянного (!) населения привели к строительству как минимум одного храма). Так началась собственно церковная история нашего края.
Следующее за 1326 годом столетие будет для края непростым. Шла непрерывная борьба с соседями за территории и ресурсы (причём следует признать, что инициаторами конфликтов чаще выступали новгородцы, а не шведы или норвежцы). Что же касается церковной жизни региона, то о ней нам почти ничего не известно. Мощной движущей силой, до неузнаваемости изменившей Кольский Север, станет централизаторская политика Московского государства, которое, подчинив Новгород, придёт в регион с новыми задачами и возможностями. Главными сподвижниками в духовной сфере станут монастыри.
С монастырями будет связано то самое первое упоминание Умбы в 1466 году, от которого ведёт свою историю как поселение, так и приход. Но об этом в следующий раз.
иеромонах Никодим (Коливатов)
Просмотров (11)
