Уже более месяца мы живём в условиях самоизоляции и страха за свою жизнь и здоровье. Чем дольше мы находимся в таких условиях, тем более нарастает мнительность и усталость. Мы перестаём доверять власти. Мы перестаём доверять друг другу. Наши «Я» вопят о нарушении наших прав, нашей свободы, нашего пространства…
Неизбежным следствием карантинных мер стало «проседание» экономики и постепенное обнищание населения. Многие сейчас на грани банкротства.
Церковь, в земном своем состоянии (как институция людей) являющаяся частью нашего общества, несёт те же тяготы, что и остальные его сегменты. Для Церкви ситуация осложняется тем, что, в отличие от госсектора и бизнеса, единственным средством её существования являются добровольные пожертвования прихожан. При этом львиную долю этих пожертвований составляют средства, получаемые от свечей и поминальных записок. В условиях самоизоляции и закрытия части храмов для прихожан как рядовые приходы, так и целые епархии испытывают затруднения, постепенно перерастающие в кризис.
Священники (особенно семейные!) задумываются о том, на какие средства завтра жить, как кормить семьи, как отапливать храмы? В общем, те, кто должен быть сейчас источником спокойствия, сам зачастую создаёт настроение паники.
Постараемся осмыслить: что же на самом деле происходит и как нам быть?
- «Итак не заботьтесь о завтрашнем дне» (Мф. 6:34)
Сразу заметим, что мы не стремимся кого-то учить, тем более осуждать. Для нас очевидно, что безденежье для семейного человека составляет серьёзную проблему. И она кроется не во многостяжании, а в ответственности за живых людей, которые хотят есть и пить сегодня. Наши мысли – в целом о подходе к проблеме.
Помните, в Писании сказано: «не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец наш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?» (Мф. 6:25-26). Что можем добавить к этому, если Сам Христос свидетельствует, что Отец, Который на Небесах, имеет заботу даже о птицах и питает их? Какой степенью недоверия Богу надо обладать, чтобы сомневаться, что и тебя, призванного иметь пропитание от Престола, Бог накормит и упокоит?.. Ты – потомок Мельхиседека, получившего десятину от отца всех верующих Авраама лишь за единое благословение! И ты ли сомневаешься, что в роде человеческом исчезли авраамы? Необходимо оставить малодушие, отрезвиться и наполнить себя покаянием и молитвой. Мы, священники, призваны освящать себя постом и молитвой. Мы обязаны приносить Бескровную Жертву.
Любое моровое поветрие во все времена было знаком «кары Божией», Его призыва к усугублению духовного делания. Поэтому единственным ответом на сегодняшний вызов является непрестанная молитва и ежедневное совершение Евхаристии. В такие дни как никогда требуется благодарность Богу: дела исправления, дела милосердия, жертвенность. Если мы, священники, будем бодрствовать и стоять у Престола, то есть выполнять то, для чего нас призвал Бог, то мзда наша будет не только на Небесах (хотя и ею бы удовлетворились души наши!), но и на земле. Многие скажут, мы это понимаем: это – так банально! Да, сложно быть не банальным, когда ты носитель веры Единого Истинного Бога. Он, не имеющий изменений в Себе, даёт нам один и тот же ответ: «Я вас напитаю!»
Но что мы видим? Многие священники вопят на каждом углу, что им не хватает средств на жизнь, но при этом не постятся, не молятся и — самое страшное — не приносят Бескровной Жертвы. Иначе говоря, они хотят есть не трудясь, получать то, чего не заслужили. По-настоящему, они уподобились бесплодной смоковнице, которая занимает место в саду, не принося плода (Лк. 6:6-9). Становится очевидным, что их «голодание» — следствие их «бесплодия». Как и в притче, нам дан «год» на то, чтобы всё-таки начать плодоносить, иначе нас «срубят», а на наше место посадят другое «дерево». Карантин – это своеобразный метод исцелить наше ненужное «утучнение», принудить нас к посту и покаянию, которые и дадут плод духовный. Священник должен увидеть перст Божий во всём случившемся. Снижение доходов в лавке не кризис, а шанс на выздоровление.
Итак, не будем заботиться о завтрашнем дне, ибо «довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6:34). Подобно блаженному Августину, мы должны понять, что нет ни прошлого и ни будущего, а есть только миг между ними – настоящее. Прошлого уже нет, поэтому какая нам забота о том, что там было не так? Будущего пока нет (и может, не будет!), поэтому зачем нам забивать головы ненужными фантазиями? Есть только сейчас!
А сейчас у меня есть лишь меня лично любящий Бог, есть грешный и недостойный я, и есть пропасть между нами, преодолеваемая невыразимыми Тайнами Покаяния и Причастия. Если я доживу до следующего мига, то Он, любящий меня, Сам найдёт, как прокормить столь ненасытное существо, как я, ибо Он так обещал, а Его слово сильнее смерти…
Всё, что остаётся нам в эти времена, – непрестанное бытие в Боге. О благословенное время, делающее нас столь бедными, чтобы вспомнить о Подателе благ, чтобы вспомнить, в чём эти блага, чтобы изменить всё и наконец-то, отряся прах прежней жизни, выйти навстречу уже бегущему к нам Отцу!
Сугубая молитва и пост нужны сейчас от священника и как от ходатая перед Богом за мир. Мы не должны забывать, что христиане, а среди них прежде всего священство, являются «солью земли», молитвенниками и предстателями перед Богом, ибо именно нам дарован дар дерзновенной молитвы, передвигающей горы и утишающей бури. В период пандемии мы должны вспомнить о своём призвании и встать на то делание, к которому призваны, оставить суетное и позаботиться о ближних. Сегодня наши ближние – весь мир! Мир, стоящий на грани последних времён, нуждается в неленостной молитве и делах любви.
Только молитвой можно преодолеть тот хаос, который ныне царствует не только во внешнем пространстве, но и в Церкви как земной организации, и — самое ужасное — в нас самих.
Сказано: «Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21), но и ад внутри нас. Каждое утро мы встаём с мыслью о разросшемся в нас аде. Всё внутри смердит. Молитва оставлена. Храм Бога Живаго разрушен. Содом и Гоморра торжествуют. Наши личные грехи пригвождают нас к земле, делая бесплодными, скудными, нищими. Мы перестаём верить! Нет, не в Бога, а Богу. Отличие веры бесов, которые тоже «и веруют, и трепещут» (Иак. 2:19), от веры человека — в его, человека, доверии своему Создателю. Поэтому каждый день мы начинаем с ада и каждый день преодолеваем его. Пока мы живы – мы точно Божии! Последнее слово не сказано… и не нашим тиранам его говорить…
- «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Мф. 5:7).
Со священством всё до предела понятно: его задача в условиях пандемии сведена к обязательному минимуму – молитве. А что же в целом с нами, христианами, если священноначалие рекомендует не посещать храмы? И каковы должны быть отношения священников к тем, кто считает для себя опасными социальные контакты в нынешних условиях?
Многие сейчас, устав от карантинных мер, начали говорить о том, что никакой пандемии нет, что меры властей чрезмерны, что нужно жить как жили. В священнической среде эта мысль о мнимости пандемии вырождается в самые причудливые формы протеста: от лёгкого ропота в семейном кругу – до возглашения «анафемы» «верующим» в коронавирус… Понятно, что подобная позиция не может не подрывать авторитета священноначалия. Так же естественно, что паства подобных пастырей сейчас переживает двойственные чувства, усугубляющие панические настроения или формирующие псевдо-эсхатологический ригоризм.
Надо сознаться честно, что на данный момент мы мало что знаем о новом вирусе, нет полной картины его симптоматики и способов заражения, нет доказанных эффективных методов лечения. А что есть? Есть некий коронавирус (это медицинский факт), есть заболевшие и умершие (это практическое доказательство), есть попытки врачей не превратить мир в одно большое кладбище и есть власти, которые приняли беспрецедентные меры «самоизоляции». Остальное, как нынче модно говорить, – «фейк» (домысел или заведомая клевета). В условиях низкой информированности в обществе вакуум фактов заполняется слухами, имеющими зачастую взаимно противоположное значение: от мнимого укрывательства правительством массовых смертей до полного отрицания самого коронавируса.
Нашей задачей не является доказательство или опровержение реальности подаваемых СМИ данных. Мы должны определиться, как нам, православным христианам, вести себя в сложившейся ситуации, чтобы остаться православными христианами.
Думается, определяющее понятие для нас в данный момент – милосердие. Мы должны быть милосердны друг к другу. Часто пастыри обвиняют прихожан в малодушии из-за боязни ходить в храм в нынешних условиях. Они говорят о ложности пандемии и политическом заказе, о недоверии Богу и приводят прочие, уже описанные выше доводы. Ещё жёстче подобные отцы поступают с вверенным им храмовым причтом (штатными священниками, диаконами, алтарниками, певчими, свечницами). Часто им выкручивают руки, бьют по совести, а если не помогает, то и угрожают оставить без содержания. Увы, немощи нынешних священников слишком велики и слишком явны, чтобы покрывать их. Однако должен ли так поступать тот, кому его Правящий Архиерей (а через него Сам Бог!) доверил словесных овец? Очевидно: нет!
Можем ли мы, свидетели великих и пренебесных Тайн, кому ежедневно отворяются Небеса, чьими руками совершается Евхаристия, кто имеет дары отпускать грехи кающихся и исцелять недужных, кто столь часто видел смерть праведников и ещё чаще — лютую смерть грешников, кто более не верует, а знает, но при этом сомневается, малодушествует, трепещет, падает и предаёт Христа ежечасно, кого-либо попрекать в малодушии и слабости, в боязни за свою жизнь и жизнь своих родных? А ведь многие из тех, кого мы, священное племя Мельхиседеково, обличаем ныне в маловерии, верят по нашим словам, у многих из них никогда не было столь явного и жгучего призыва Божия, они не видели ни ангелов Божиих, ни демонов, они не сталкивались с реальностью иного бытия, они не держали в своих руках пламень Божественного Тела, они не совершали чудес, ставших для нас рутиной, они даже Слово Божие знают лишь в нашем пересказе. Но они доверились нам, немощным, и пошли за нами, маловерами, в надежде на то, что мы приведём их к Тому, о Ком свидетельствуем. Так можем ли мы требовать от них ныне того, что больше их веры и их духовных сил? Помните слова отца бесноватого юноши: «Верую, Господи! помоги моему неверию» (Мк. 9:24)? Сейчас эти слова наша паства обращает к нам, священникам. И как Спаситель более не вопрошал отца, но исцелил отрока, так и мы на данный призыв должны исцелять постом и молитвой, утешать немощных и сострадать сомневающимся.
Согласно апостолу Павлу, «вера … есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Осуществление ожидаемого свершилось отчасти в воскресении Господа нашего Иисуса Христа и полностью завершится во втором Его пришествии. Сейчас же для большинства из нас — время «уверенности в невидимом». Но так как мы веруем и лишь отчасти знаем, то неизбежно и сомнение. Оно является в некотором роде естественным для нас, ибо исходит из двух Божественных даров, вложенных в нашу природу: свободы воли и творческого потенциала мысли. В условиях падшей реальности и воля, и мысль несут в себе множество дефектов, одним из которых и является сомнение в Боге в его бесконечных вариациях: унынии, маловерии, суетности и прочем.
Малодушествовали даже великие пророки. Вспомните пророка Иону, который, зная милосердие Божие, бежал от исполнения Его воли, а позже унывал о потерянной тыкве. Вспомните и о первом из рождённых женами, Иоанне Крестителе, который, уже находясь в узах и готовясь к смерти, усомнился в том, что Иисус есть Христос (Мессия) и послал своих учеников к Нему, чтобы получить подтверждение. Оба пророка не получили доказательств в этой жизни, но они были утешены иным образом.
Современные епископы и священники тоже малодушествуют, ибо не сильнее своих предшественников. Они требуют такого же милосердия, как их паства. Поэтому в условиях угрозы коронавируса мы обязаны проникнуться взаимной поддержкой и взаимным милосердием. Надо перестать выкручивать друг другу руки, перестать обвинять друг друга и нагнетать обстановку. В такой смутной ситуации каждый должен иметь право сам определить своё поведение и решить, как ему лучше поступать. Никто, включая епископа или настоятеля прихода, не должен делать за других их выбор: служить или уйти на самоизоляцию. Каждый имеет право рисковать собой ради Христа и дерзновенно, несмотря на угрозы штрафов и личной болезни или даже гибели, соединяться со Спасителем. Но также всякий имеет право не рисковать собой, остаться дома и там молиться и совершать посильные христианские подвиги. У всех должен быть этот выбор, и никто не должен быть осуждаем за него.
Как священник, я имею потребность приносить ежедневную Бескровную Жертву и молиться о преодолении выпавшего нам испытания. Я не знаю, насколько реальна угроза заражения. И меня это мало волнует. Важнее, не стану ли я источником беды для другого, не заболеет ли кто по моей халатности и — упаси Боже — умрёт? Как пастырь, я несу ответственность за всех овец вверенного мне словесного стада, и ни одна не должна погибнуть. Поэтому ещё задолго до официального объявления режима «самоизоляции» мною были введены профилактические меры на вверенных приходах. Мы разделили всех прихожан на три группы по возрасту. Это позволило избежать переполненности храма и соблюдать так называемую «социальную дистанцию». Для ещё более чёткого понимания дистанции между молящимися на богослужениях была сделана разметка на полу. Далее была введена обязательная обработка спиртом лжицы для Святого Причастия. Данная мера необходима была для эмоционального успокоения членов общины, особенно это стало поддержкой для тех, кто страдает брезгливостью. После каждого богослужения все сосуды подвергались термической и спиртовой обработке. Также участились влажные уборки храма и проветривания. Наконец, мною было благословлено обязательное ношение медицинских масок за богослужением, кроме момента Причастия Святых Тайн, причём маски раздавались на входе бесплатно. Все эти меры, конечно, имеют скорее профилактический характер и больше действуют на психологическое состояние общины, чем на их физическое здоровье. Но это позволяет сохранять полноту богослужебной жизни, ежедневную Евхаристию и радость общения во Христе. Одновременно мы избегаем напряжённости среди общинников и снижаем риски заболевания коронавирусом.
Описывая свой опыт мер на вверенных мне приходах, я не стремлюсь его абсолютизировать, ибо у нас в Терском районе Мурманской области пока нет ни одного выявленного случая заболевания коронавирусом. У нас сложились доверительные отношения со светскими властями, да и община вполне доверяет своему пастырю. В каждом городе и в каждом приходе решение должно приниматься самостоятельно, с учётом, с одной стороны, особенностей эпидемиологической ситуации и, с другой, специфики прихода. Но во всех случаях главным должно стать милосердие, осознание личной ответственности пастыря не только за духовное спасение каждого члена его паствы, но и за их здоровье физическое, особенно в условиях пандемии. Не надо гадать, насколько реальна угроза. Она есть — и этого достаточно. Надо только любить тех, кто тебя окружает, кто от тебя зависит. Надо помнить, что у певчей есть семья и дети, что у алтарника есть близкие и друзья, что у второго священника есть жена. За всех них ты, пастырь, несёшь личную ответственность перед Богом. Ты хочешь и должен служить ежедневно? Это твоё право и твой долг! Но ты не имеешь права навязывать своё «хочу» в подобной ситуации, ты должен дать свободу своим подчинённым, а где-то проявить и отеческую строгость и временно «отлучить» от храма пасомого ради безопасности и его, и общины.
Сегодня я служил Божественную Литургию. Нас было трое: я, одна-единственная прихожанка и Тот, Кто обещал приходить к собравшимся во Имя Его. Мне пришлось служить и за себя как священника, и за диакона, и за хор, и за алтарника. Но знаете, не было суеты, не было рассеянности — наоборот, были спокойствие и полнота бытия, чувство того, что Он смотрит на тебя. Когда я обратился к молящейся прихожанке, чтобы причастить, то увидел, что её глаза наполнены слёзами. Она не могла поверить, что это для неё одной, но она была уверена до глубины своего сердца, что Он был здесь. Мне кажется, что даже если все Литургии до скончания века будут такими, врата ада не одолеют нас.
Заключение.
Чем закончить наше краткое размышление? Многого не сказано, многое мы укрыли, чтобы не превратить наш текст в донос, но всё же два важнейших вывода, как христиане, мы должны вынести.
Во-первых, мы должны уповать на Бога в условиях любого испытания, посылаемого нам, включая и этот быстро проходящий режим «самоизоляции».
Во-вторых, наше упование должно иметь реальное выражение в виде непрестанного благодарения Бога и непрерывного милосердия к ближним.
Мы должны помнить, что призваны в этот мир из небытия для любви. А любовь «долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (Кор. 13:4-7). И мы будем долготерпеливы к властям и к нашим немощным ближним. Мы будем милосердны к нуждающимся в нас. Мы не позавидуем тем, кто более защищён в это время, чем мы, не превознесемся над теми, кто чего-то не понимает, не будем гордиться своими подвигами, чтобы не оказаться посрамлёнными, не будем бесчинствовать, нарушая законы светских властей и благословения священноначалия, не будем искать своего, ибо другим сейчас сложнее, чем нам, не будем раздражаться, ибо в раздражении нет правды, не будем ни в ком видеть зла, лжи и подлости, не будем радоваться неправдам психически неуравновешенных людей, но будем сорадоваться Единой Истине Христу. Мы всё покроем, ибо любим, отрём всякую слезу и найдём время и средства для каждого. Мы будем надеяться до последнего вздоха и в конечном счёте с Божией помощью всё перенесём!
иеромонах Никодим (Коливатов)
27 апреля 2020 года
Просмотров (555)
