Часовня в 2002 году
Лопари (саами) — один из «ускользающих» этносов нашей планеты. Многие века и даже тысячелетия они умудрялись не оставлять по себе следов духовной жизни. Мы знаем, что такой народ есть, но каков он, во что верит, чем живёт, чему радуется, чего боится — мы не знаем. Да и от материальной культуры коренного населения Кольского полуострова мало что осталось. Саами очень поздно ( не ранее середины XIX века!) попадают в фокус зрения исследователей и этнографов, причём сразу же «смешиваются» с пришлыми народностями — русскими поморами, коми, ненцами и, даже, финнами и норвежцами. Часто читаешь источник, говорящий как бы о лопарях, и понимаешь, что автор описывает кого-то другого. Поэтому значительная часть исследований по саамской древности всегда носила гипотетический (реконструкционный) характер. Тем ценнее всякая новая подлинная находка, относящаяся к этому удивительному народу. Вновь открытая часовня на озере Часыньявр стала именно такой ценнейшей находкой.
Как и вся история лопарского народа, прошлое найденной часовни выглядит достаточно туманно, особенно это касается её начального момента. Поэтому мы начнём разматывать «клубок Ариадны» с конца, с момента её нахождения в 2002 году.
Ловозерье всегда помнило, что где-то в тундре есть часовня; охотники, оленеводы и геологи иногда наталкивались на неё, рассказывали жителям района. По их рассказам в ветхой часовне ещё в 1980-х годах была утварь и иконы. Но тогда в советские атеистические годы информация эта была никому не интересна. Наоборот, местные «активисты» гордо хвалились, что в Ловозерском районе уничтожены все культовые постройки и никакого «мракобесия» у них нет…
В 1990-е годы ситуация изменилась, а уже подзабытые воспоминания о часовне в тундре получили первое серьёзное обоснование. В ставшем в те годы доступным для краеведов «Кратком историческом описании приходов и церквей Архангельской епархии» (Архангельск, 1896, Вып. 3) можно было прочитать: «В 5-ти верст. от Лявозерского погоста находится ветхая часовня во имя Рождества Христова, неизвестно когда и кем построенная». Именно с этого скупого известия и начались поиски утерянной святыни…
В 2002 году краевед Иван Вдовин смог организовать две экспедиции к предполагаемому месту нахождения Рождественской часовни. Первая (в феврале 2002 года) оказалась неудачной, зато вторая (в мае) принесла долгожданный успех — часовня была найдена и первично исследована. К главным результатам той майской экспедиции можно отнести: 1) нахождение и фиксацию на карте самой часовни, 2) фотофиксацию памятника в момент, когда ещё сохранялись крыша и купол, 3) описание граффити ХХ века, могущих пролить свет на историю святыни в период оставления памятника (ценность данной работы стала очевидна, когда после обрушения крыши часть надписей стала нечитабельной, а из-за посещения туристов-вандалов просто стёрта, 4) описание сохранившейся утвари (часть её ныне кем-то самовольно унесена из часовни). В целом экспедиция 2002 года стала отправной точкой и побудительным мотивом зарождения интереса к данной святыни. За 2000-е годы был накоплен определённый материал, который позволил восстановить вехи истории Рождественской часовни на озере Часыньявр.
Первые письменные известия о часовне относятся к 1-й трети XIX века. Так в клировых ведомостях Кольского благочиния от 1828 года мы читаем: «От Понойского прихода по зимнему тракту в 500 верстах при Семиостровском погосте часовня во имя Рождества Иисус Христова, маленькая. А от города Колы в 200 верстах. По фундаменту, стенами и крышей еще прочна. Жители при часовне из собираемых кошельковых доходов по части иногда доставляют в местную церковь. Построена при заведенных частными людьми рыбных промыслах». На данный момент, как считается, это самое раннее из известных нам упоминаний исследуемого памятника истории.
Первое, на что обращаешь внимание в данном документе, это то, что автор текста протопоп Иоанн Дьяконов не пишет о ней, как о некоей находке, чётко определяет её место нахождения и указывает на степень сохранности, что важно для описания «ветхих церковных фондов», а не новодела. Так же мы видим её территориальную принадлежность к Семиостровскому погосту. Как нам известно, в 1-й трети ХIX века на озере Лявозеро возникает выселок семиостровских саамов. То есть часовня обслуживала нужды семиостровцев в зимний период и каких-то «частных людей», заведших здесь же рыбный промысел. Тот же отец Иоанн Дьяконов упоминает часовню и в 1834 году: «Семиостровской же называемой Лявозерской, при коем часовня во имя Рождества Христова».
Наименование часовни указывает именно на её лопарскую принадлежность. Дело в том, что, если бы устроителями часовни были некие рыбаки, очевидно приходящие в эти места в летний период, то посвящение было бы празднику или святым, чья память приходится на лето. Это был бы чёткий маркер, ибо саамов в этот период в погосте нет, они сезонно уходили к берегам Баренцева моря. Но, так как часовня имеет посвящение Рождеству Христову, приходящемуся на 25 декабря ст.ст., то очевидно, что устроителями были именно семиостровские лопари, примерно к этому времени приходившими сюда вслед за оленями.
Так же на саамское происхождение часовни может указывать сохранившейся на стене часовни знак-клеймо рода Шаршиных, как предполагается, бывшими устроителями или возобновителями данного памятника. Однако данное предположение достаточно зыбко. Во-первых, знак находится на заменённых брёвнах, а не на древних, что указывает на позднее его происхождение. Во-вторых, и сам род Шаршиных достаточно поздно становится «устойчивым». Более вероятно, что данный род имел отношение к ремонтным работам конца XIX века или просто столбил таким образом участок после начавшегося упадка Лявозерского погоста.
К 1840 году относится первое полноценное описание внутреннего убранства Рождественской часовни: «Часовня сия от города Колы отстоит в 295 верстах, местоположением имеет лес. От зимнего Лявозерского погоста в 1,5 версте. Длинна часовни 5,5 аршина, а широта 5,5 аршина же, а высота 2,5 аршина. Одно окно. Из икон: 1. Рождества Христова, 2. Неопалимая Купина, 3. Благовещенье Пресвятой Богородицы в киоте за стеклом, 4. Григорий Богослов, 5. Иоанн Златоуст. Часовня строением не прочна и неприлична. Утварью скудна. Больше ничего при ней не находится» (ГААО, ф. 29, опись 4, том 2, дело 1664, Лист 29).
Данное описание даёт нам представление о первоначальном размерах памятника (примерно — 4 х 4 м, высота -1,8 м) и её внешнем виде в указанный период.
Иконы так же знаменательны для понимания посвящения часовни и её богослужебной специфики. Первая икона «Рождество Христово» относится к наименованию часовни. Вторая «Неопалимая Купина» представляет собой своеобразную «икону-оберег», спасающую от пожаров, что актуально для деревянного долго остающегося без присмотра здания. Третья икона «Благовещение Пресвятой Богородицы», вероятно, относится к храму, к которому на тот момент часовня была приписана — Благовещенская церковь в Коле или к празднику, после которого саамы уходили вслед за стадами оленей к морю. Заметим, что икона Благовещения единственная, которая была на тот момент в застеклённом киоте, что указывает на её дарственный характер.
Некоторую загадку составляют отдельные образы вселенских учителей и святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Здесь может быть несколько ответов на вопрос, почему именно эти иконы оказались в маленькой сезонной лопарской часовне? Во-первых, это могли быть образы небесных покровителей устроителей или возобновителей часовни. Тогда мы можем с определённой долей вероятности говорить, что часовня была устроена Григорием и Иоанном Шаршиными. Только существовали ли такие лица когда-либо мы пока не можем сказать (опять же, как мы уже писали выше, что Шаршины, скорее всего, относятся к поздней истории памятника). Во-вторых, исходя из найденных «закладных» камней под полом часовни, можно предположить, что здесь был престол и служились иногда Божественные Литургии. Но тогда возникает вопрос, почему вместо более логичного образа Василия Великого, творца одной из Литургий, мы видим Григория Богослова, литургистом не являвшегося? Наконец, в-третьих, наиболее вероятно, что эти образы появились здесь случайно, как списанные из какого-то другого храма за ветхостью.
В административном плане часовня несколько раз меняла приход, к которому была приписана. Изначально это был Понойский приход, затем поочерёдно его сменили Кольский и Ловозерский. Видимо, окормлялась часовня бессистемно, от случая к случаю. Лишь к концу XIX века удалось наладить ежегодное отправление треб.
Современные исследователи подчёркивают, что все архивные данные свидетельствуют о крайней скудости Рождественской часовни. Так автор небольшой статьи в «Комсомольской правде» от 07.01.2014 года пишет: «В ведомостях того времени не раз подчеркивается бедность часовни, непритязательность ее убранства. В 1831 году Понойский священник Дамиан Андрианов сообщает, что от часовни «прибыли в церковный кошелек никакой не получается, содержание же имеет скудное от подаяния в кошелек». «Утварью скудна», — пишет в 1850 году кольский протоиерей Матфий Поликин. «Утварью скудна, — вторит ему в 1853-м кольский священник Алексей Алексеевский. — Кошелькового сбора от сей часовни поступило 1 руб., а свечного не поступило».
В конце XIX века была осуществлена попытка реставрации Рождественской часовни. 28 декабря 1894 года настоятель Ловозерского прихода отец Николай Шмаков обратился к благочинному с просьбой разрешить пристроить к часовне сень: «Жители Лявозерского погоста просят разрешения на постройку к своей часовне сеней. Лес готов пожертвовать Фома Николаевич Мелентиев» (ГААО, Фонд 17-и, опись 1, дело 135, Лист 399). Разрешение было получено и 8 января 1896 года отец Николай отчитывался в консисторию, что сени к часовне в Лявозерском погосте пристроены (ГААО, Фонд 17-и, опись 1, дело 148, Лист 67).
В упомянутых источниках фигурирует имя жертвователя — Фома Мелентиев. Этот лопарь-оленевод жил в колонии Рында, но происходил из Лявозерского погоста, имел крупное стадо оленей (около 1100 голов) и славился широкой благотворительностью, как в сфере церковного строительства, так и социального служения. Особенно он запомнился современникам щедрыми пожертвованиями ветеранам Первой мировой войны и семьям, потерявшим кормильцев в военных действиях.
Как предполагают исследователи на основании изучения сруба часовни, строение не только получило ранее не существовавшую пристройку, но и было частично отремонтировано подручными средствами, а так же обшито доской. Вероятно, к этому же времени относится и новый купол, сохранившейся в весьма разрушенном состоянии до наших дней. Согласно описям к началу ХХ века, не смотря на ремонт, часовня представляла из себя достаточно жалкое зрелище, всё её утварь легко помещалась в два небольших ящика, в которых, видимо, между приездами священников она и хранилась.
В начале ХХ века Лявозерский погост приходит в упадок. В 1926 году здесь живёт всего 8 лопарей, а в начале 1930-х годов он вообще исчезает из административного учёта. К концу 1930-х годов сюда забредали лишь для заготовки сена или охоты. Именно в этот период стены часовни превращаются в своеобразный «чат», где велась переписка между охотниками и оленеводами. Так мы читаем на одной из стен: «1933 года 31 июня здесь косил Филиппов Даниил Харитонович. Больше не думаю косить здесь». Наличие этого сообщения может свидетельствовать, что часовня давно никем не посещалась.
Однако, мы так и не пришли к начальному моменту истории Рождественской часовни на Часыньявре. На данный момент есть две основные гипотезы. Первая говорит, что часовня построена в конце XVIII века семиостровскими лопарями из рода Шаршиных. На это указывает тот факт, что часовня в первых письменных упоминаниях фиксируется как весьма крепкая. Так же это совпадает с временем возникновения Лявозерского выселка, постепенно переросшего в самостоятельный погост.
Другая версия относит нас к концу XVII века. Мы должны её рассмотреть внимательно. На чём базируется гипотеза ранней датировки исследуемого объекта? Во-первых, на специфике архитектуры и сруба нижних (первоначальных!) венцов, свойственных скорее XVI — 1-й половине XVIII века, чем концу XVIII-началу XIX века.
Во-вторых, на упоминание часовни Рождества Христова в «Кольского острога соборного священника Алексея Симонова тетради с отчетом о поездке его по государеву указу по Лопским погостам для уничтожения у лопарей язычества и возсоединения их к православной церкви» (Российский государственный архив древних актов. Фонд 137. Боярские и городовые книги. Опись 2. Дело 114. Л. 1-15; впервые «тетради» изданы ещё в XIX веке, но потом были забыты и вновь открыты и опубликованы Алексеем Жуковым).
Документ этот крайней важности для реконструкции процесса христианизации саамов. Он показывает, что лопари, хотя и были крещены почти поголовно, веры Христовой не знали и продолжали жить в пространстве язычества. Для преодоления непросвещенности коренного населения Кольского Севера в 1681 году царь Феодор Алексеевич приказал провести опрос на предмет веры всех лопарей, некрещёных крестить, объяснить основы Православия и учредить для этого полноценное окормление аборигенов. Эта миссия была поручена священнику из Колы Алексию Симонову. Во всех саамских погостах отец Алексий опрашивал, учил, крестил и утверждал в вере, а в некоторых ставил часовни. Так как миссия пришлась на зимний период 1681-1682 годов, часовни имели в основном «зимнее» посвящение.
В отчёте о поездке под 17 ноября 1681 года сказано, что были порушены «идолы», «а для м(о)л(и)твы и для чести и поклонения с(вя)тых икон. поставили оне, лопари, часовню во имя Р(о)ж(де)ства Ии(су)са Хр(и)ста» (Лист 5 и 5об.). Ссылаясь именно на данный фрагмент, некоторые исследователи датируют изучаемый объект 1681 годом. Однако из текста понятно, что всё описание относится к погосту на реке Воронья, а это совершенно отличная от семиостровских группа саамов.
О Семиостровском погосте мы читаем ниже. 27 ноября 1681 года, разорив капище, «для м(о)л(и)твы поставили оне, лопари, часовню во имя Пр(е)- с(вя)тыя Б(огоро)д(и)цы ч(е)стнаго Ея Собора» (Лист 6об.). Итак, текст ясно говорит, что часовня в погосте имеет посвящение не празднику Рождества Христова. Однако это только на первый взгляд. Дело в том, что Собор Пресвятой Богородицы приходится на первый день после Рождества Христова и является главным торжеством периода попразднества. Для церковного мировоззрения часовня в Семиостровском погосте имеет то же посвящение, что и в Воронинском, и праздничная икона будет той же. Если учесть, что зимний погост семиостровцев находился в XVII веке где-то в районе Чесыньявра, то вполне вероятно, что мы имеем именно с исследуемым памятником церковной архитектуры.
В пользу данной гипотезы говорит и хронология событий. Итак, 17 ноября была освящена часовня в Воронинском зимнем погосте, а ещё через десять дней, 27 ноября, в зимнем же Семиостровском погосте. Простой расклад, что священнику необходимо было добраться до места, провести опрос, научить и крестить лопарей-язычников, убедить их разорить капище и срубить наскоро часовню, требует признать, что между погостами должно быть небольшое расстояние (день-два зимнего пути). Именно такое расстояние между Вороньей и Лявозеро. Отсюда и близость посвящений часовен. На Рождество Христово планировалось служить в Воронинском погосте, а на следующий день на Собор Пресвятой Богородицы в Семиостровском.
То, что Семиостровский (в начале XVII века называвшийся Норенским) погост находился на Лявозере прямо говорит Писцовая книга Алая Михалкова (1608-1611 годы): «Погост Норенской стоит на леве озере» (Харузин Н. Русские Лопари. — М., 1890, С. 448). «Леве озеро» в списке Харузина и есть искомое нами «Лявозеро», рядом с которым возникла через 70 лет после составления описи наша часовня.
Так же о древности часовни свидетельствует и устойчивый гидроним «Часыньявр», который переводиться с саамского как «часовенное озеро» или «озеро у часовни». Подобные гидронимы почти всегда имеют древнее происхождение и указывают на ценностное восприятие пространства лопарями.
Становится понятна и дальнейшая смена наименования. Посвящение Собору Пресвятой Богородицы получило отражение в официальных бумагах. Лопари же определяли его по основной иконе, которой, как видно из поздних источников, и был образ Рождества Христова.
Но, если всё же принять датировку часовни 1681 годом, то неизбежно надо ответить на два вопроса. Во-первых, почему она исчезла из официальных документов? Во-вторых, как объяснить достаточно хорошую её сохранность к началу XIX века?
Здесь мы можем только предположить. Исчезновение часовни на Часыньявре из письменных источников может объясняться тем, что миссия протопопа Алексия Симонова не имела продолжения и окормление лопарей осталось как и прежде бессистемным. Если к этому добавить, что погосты в XVII веке ещё не были стабильными и периодически меняли свою локализацию, то становится понятно, почему к началу XIX века строение оказывается не в погосте, а в «лесу», как об этом пишется в отчёте 1840 года.
Кроме того, следует учитывать, что значительная часть церковных актов, хранившихся в консистории Архангельской и Холмогорской епархии, относящихся к XVIII веку, погибли в пожаре 1793 года. Из-за этого данный век в церковной истории Кольского полуострова имеет значительные лакуны.
Что же касается хорошей сохранности, то это вещь относительная. Мы не можем чётко судить о сохранности по оценке, данной в официальном отчёте. Остаётся под вопросом, насколько реально хорошо выглядела данная святыня и не было ли «сносное» состояние определено как «хорошее»? Кроме того, самого слова «хорошее» отчёты не используют.
Итак, в ходе нашего исследования на данный момент можно выделить несколько принципиальных моментов. Во-первых, наиболее вероятным временем возникновения исследуемой часовни следует признать 1681 год. Во-вторых, первоначально часовня была посвящена Собору Пресвятой Богородицы, но сами лопари воспринимали её как Христо-Рождественскую, что и отразилось в официальных документах XIX века. В-третьих, из-за изменения расположения зимнего погоста семиостровских саамов и прекращения регулярного окормления погоста кольскими священниками (погост вошёл в сферу деятельности Понойского прихода) часовня теряет своё значение, а территориально оказывается за пределами погоста в «лесу». В-четвёртых, с возникновением регулярного Лявозерского погоста и возникновения контроля за ним со стороны государства и Церкви часовня под наименованием Рождества Христова вновь оказывается на страницах официальных документов, её окормляют и периодически ремонтируют. В-пятых, в 1894-1896 годах часовня была реконструирована (появились сени, заменены венцы и крыша, установлен новый купол); как считают некоторые исследователи, реконструкция не только не помогла сохранности святыни, но и имела неприятные последствия, ускорившие её разрушение. Наконец, в-шестых, после Революции 1917 года и расформирования поселения в Лявозеро часовня пришла в упадок, а позже кем-то разорена.
Сейчас перед научным сообществом и всеми любящими Кольский край стоит важнейшая задача сохранения Рождественской часовни на озере Часыньявр. Это не только второе по древности православное культовое здание нашего края, но и памятник заботы царей дома Романовых о местных жителях, свидетельство важной вехи культурного и духовного развития Ловозерья.
Просмотров (365)
