Среди евангельских притч, есть одна единодушно признанная наиболее трудной для толкования, и по сей день являющаяся «камнем преткновения и скалою соблазна» (Ис. 8, 14). Речь идет о притче известной под названием «О неверном управителе». Излагает ее только лишь евангелист Лука в серии бесед Господа, что вел Божественный Учитель в заиорданских землях Эдома и Моава. Суть притчи такова:
«…Один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его;
и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять.
Тогда управитель сказал сам в себе: что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь;
знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом.
И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему?
Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят.
Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят.
И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.
И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители.
Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом.
Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное?
И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше?
Никакой слуга не может служить двум господам, ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить, или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне». (Лк.16,1-16).
Святоотеческое толкование притчи, в обобщенном виде, дал блаженный Фиофилакт Болгарский. По его мнению, вообще всякое богатство, удерживаемое, кем бы то ни было в свою пользу, есть богатство неправедное. Раздача же своего богатства нуждающимся – наилучший способ распоряжения богатством в этой привременной жизни, и способ «приобретения друзей», помогающих нам «наследовать жизнь вечную».
Такое мнение Блаженного старца, естественно, всегда вызывало активный протест у «просвещенных», но не «догадливых сынов века сего»: «Мнение Бл. Фиофилакта, что неправедным богатством, следует считать вообще всякое богатство, – едва ли можно считать правильным»2. И такой пассаж в отношении почтенного Отца Церкви, вовсе не удивителен, поскольку, и в более давние времена, «слышали все это и фарисеи, которые были сребролюбивы, и смеялись над Ним» (Лк. 16, 14). Этот смех надмевающегося человеческого разума, не желающего «вместить» божественную Премудрость, Которая пытается отмыть его, а он, как «вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Пет. 2, 22), неизменным фоном сопровождает евангельскую проповедь в течение всей человеческой истории.
Мы же должны твердо стоять на камне святоотеческой традиции утверждающей, что Евангелие обладает всей полнотой Истины, даже если эти истины нам не по душе и очевидным образом идут в разрез с нормами века сего.
И когда Господь совершенно недвусмысленно призывает юношу: «если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною», то в этих словах Божественный Учитель раскрывает подлинную суть «неправедности» любого имения вообще, ясно называя его препятствием на пути «совершенства». Принцип «нестяжания», внутренняя установка нищеты христианской, отныне и в вечные веки объявляется непреложным условием наследования Царствия Небесного. Конечно же, подобное покушение на «самое святое» (как провозглашал герой известной комедии), вызывает законное возмущение. Оно и понятно, но, что поделаешь – «кто может вместить, да вместит». Так же понятно и то, что тот, «кто может вместить», тот, и «спасен будет». Поскольку, он и есть тот самый, «претерпевший до конца» всю глубину Евангельского учения. Потому и завершает Господь эту притчу словами, обращенными к тем, кто думает, что требования Благовестия в отношении «имений» несуразны и непосильны, тем более что закон ведь не запрещает владение чем-либо. «Закон и пророки до Иоанна, – подчеркивает Спаситель, – с сего времени Царствие Божие благовествуется и всякий усилием входит в него» (Лк. 16, 16). Господь очевидным образом ободряет совершение нами этих «усилий», на пути к столь непростым решениям: «пойди, все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, последуй за Мною, взяв крест» (Мк. 10, 21).
По сути, Евангелие возвещает нам, что совершается нечто невиданное от создания мира – Богом принимается решение невозможное доселе: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство». Господь изъявляет Свое благоволение наградить человека непостижимым для земного разума сокровищем – райскими обителями в Царствии Небесном. Так что, «радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах» (Мф.5,12). Но для этого «продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе сокровище неоскудевающее» (Лк. 12, 33).
Однако, народ не торопится следовать этим путем, и размышляет про себя: «какие странные слова! кто может это слушать?» (Ин. 6, 60). Или же, по-другому – сознательно принижает, забалтывает это важнейшее повеление Господа своим чадам, такими, например, комментариями: «Вы отдадите свои земные стяжания, но позаботьтесь и о себе – старайтесь приобрести себе небесное сокровище. Однако нельзя думать, что это будет достигнуто одним раздаянием своего имения бедным»3.
То есть вопреки ясному указанию Господа, автор тщится убедить нас, в том, что, все исполняющие этот очень непростой призыв: «продавайте имения ваши», вовсе не приобретают тем самым «сокровище неоскудевающее на небесах» в Царстве Христовом. По мысли автора, расстаться со своим «имением», это такое легко исполнимое, нехитрое дело, после чего следует заняться чем-то действительно важным, и всерьез «позаботиться о себе», о «небесном сокровище». Только вот, почему-то евангельский юноша «смутился от сего слова и отошел с печалью», а «ученики ужаснулись от слов Его» (Мк. 10, 22; 24). А нас, современных христиан, требования эти и не «смущают» и не «ужасают», видимо потому, что мы, просто всерьез, никогда и не собирались исполнять их.
«Корень всех зол есть сребролюбие» (1Тим.6,10) – разве это утверждение апостола Павла не вызывает у нас некоего недоумения? Казалось бы, среди многочисленных страстей, одолевающих род людской, сребролюбие грех не самый тяжкий. И уж «корнем всех зол» вряд ли кто его считает. Однако если понять, что слово «сребролюбие» означает вовсе не «любление сребра и злата», а охватывает собой любовь к «имению» вообще, к процессу стяжания, желание обладать, жизненную потребность владения чем бы то ни было лично, то начинает проясняться вся глубина апостольской мысли.
И в таком случае, так называемый «первородный» грех, тот самый «корень всех зол», впервые явленный в Эдеме, как это не странно звучит, был грехом любостяжания. Святитель Афанасий Великий именно так раскрывает нам эту мысль: «Рассматривая себя, занявшись телом и иными чувственными вещами, и обольщаясь этим, как своею собственностью, впали в самовожделение, предпочтя собственность созерцанию божественного»4.
Другими словами, вся катастрофа Эдемского грехопадение человечества началось с греха любостяжания — «любления имения». И первым «имением» человека оказался он сам, его тело. Как только человек ощутил себя, владельцем самого себя, принадлежащим себе, а вовсе не Отцу Небесному, как было до сговора со Змием в Эдемском саду, все для него в мире изменилось. Как тонко замечено в Книге Бытия: «и открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги». Так у людей появились их первые «имения» – их собственные тела. Дальше было уже проще «и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Быт. 3,7).
Кроме того, необходимо понимать, что образ сирийского божества – мамоны, использованный Спасителем вместо слова «богатство» и есть ключ к толкованию понятия «неправедное богатство», а вовсе не поэтическая метафора. Любое имение есть идол, мамона, говорит Господь. Любое имение – неправедно априори, оно «мамона неправды», поскольку непременно, в той или иной степени, но привязывает наше сердце к себе, ибо «где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6, 21).
Найти праведное богатство здесь на земле в принципе невозможно. Есть единственное место, где возможно иметь «свое» сокровище, и где повелел нам Господь собрать свое праведное богатство – это Царствие Небесное: «Собирайте себе сокровища на небе» (Мф. 6, 20). По-другому не получится, ибо «не можете служить Богу и мамоне» (Мф. 6, 24), таков страшный приговор современному человечеству, которое, в самом лучшем случае, готово служить и мамоне, и Богу.
Чтобы избежать весьма неприятного впечатления от святоотеческого толкования притчи, толкователи не столь давних времен, поспешили обратиться к «последним данным исторической науки». Так, «профессор протоиерей Буткевич»5 представил обширное исследование фактов «барышничества и ростовщичества» среди древних евреев. В результате он установил, что «не подлежит сомнению, наличие у них более чем у других народов страсти корыстолюбия и любостяжания…, они не брезговали никакими средствами для своего обогащения, не гнушались обманом, воровством, даже разбоями и ограблениями купеческих караванов»6 и т. д. и т. п. Вот так, издалека было начато толкование притчи, дабы доказать, что мы все, правоверные христиане имеем богатство «праведное», не иначе, как потому, что «постимся… даем десятую часть от всего, что приобретаем» (Лк.18,12). А «неправедная мамона» – это вот у таких, нехороших евреев, «барышников и ростовщиков».
Другой же, толкователь, основанием всех недоумений в объяснении притчи полагает «изменение условий общественно-экономической жизни в Палестине»7. На основании последних научных данных, автор поясняет, что управитель ничего плохого господину не сделал, поскольку имение то, было взято в аренду, и господину он все отдавал, а с должников, мол, дескать, списал лишь свою долю прибыли или, в соответствии с терминологией К. Маркса, «прибавочную стоимость».
В этих натужных объяснениях сквозит нежелание принять евангельское определение, и попытка постараться, все же, примирить служение двум господам. По сути, это все то же замешательство, котором в свое время прибывали ученики Господа, ужаснувшиеся от слов божественного приговора произнесенных над всем миром сим, с его духом служения «мамоне неправды», узаконенным имением земных богатств – «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царствие Божие» (Лк.18, 25).
Кроме внутреннего неприятия подобного подхода в толковании, подобные «научно-исторические» объяснения, и по существу содержат не мало противоречий. Например, надо сразу возразить, что речь в притче идет всего лишь о домоправителе8, а вовсе не об управляющим имениями. «Господин мой отнимает у меня управление домом» (Лк.16, 3), сетует герой притчи. Разница в этих должностях существенная и хорошо поясняется в притче «О благоразумном домоправителе» (Лк.12, 42), когда за доброе управление домом, господин и «над всем имением поставит его» (Лк.12, 44). Поэтому, видится сомнительной заявляемая в толковании некая сдача в аренду.
Если, все же предположим, что домоправитель взял хозяйство в аренду и занялся «своим бизнесом» – ссужал в долг продовольствие, «масло» и «пшеницу», то почему расписки оказались написанными господину? – «И призвав должников господина своего, сказал первому: сколько ты должен господину моему?» (Лк.16, 5).
Господь дает каждому человеку в течение его земной жизни временное управление «домом» этого мира, где самое большое богатство – время этой жизни, которое должно быть использовано на служение Богу. Все богатство, «имение» этого земного «дома» в полной мере, несомненно, принадлежит лишь Господу, и каждый из нас это «имение жизни» расточает. То, что «донесено было» господину о «расточении имущества его», еще не означает того, что «неверный управитель» осуждается, подобно «блудному сыну», из предыдущей притчи, который «расточил имение, живя распутно» (Лк.15,13). Большинство из живущих, в том числе и верующих, проживающих жизнь без наивысшего напряжения душевных сил в деле своего спасения, есть «управитель неверный», расточающий вверенное ему богатство – время своей жизни. О том и прикровенные слова Господа: «кто не собирает со Мною, тот расточает» (Мф.12, 30).
Но время жизни иссякает и наступает момент, когда Господин призывает управителя к ответу – «как управляешь вверенным тебе, данным от Меня и принадлежащим лишь Мне»? Естественно, каждый человек, получивший такой призыв от Господа, в той или иной степени начинает задумываться, понимая, что в оправдание об истраченном, «расточенном» времени этой столь быстротекущей жизни, мало, что сможет предъявить. В случае же с «управителем», размышления его были еще горестнее, поскольку помимо напоминания о необходимости отчитаться за вверенное и расточаемое богатство жизни, предполагается и отстранение его от управления: «ибо ты не можешь более управлять» (Лк.16, 2). Что следует истолковывать, как указание на предстоящее расставание с «домом», то есть близкую кончину. Ясное и не двусмысленное подтверждение тому – упоминание о предстоящем переселении управителя в «вечные обители» (Лк.16, 9).
Еще раз подчеркнем, что мы все, как и этот домоправитель, временно управляем нам не принадлежащим. Иным толкователям очень не хочется акцентировать на этом внимание, вспоминать, что мы лишь странники, пришельцы на этой земле. И что подлинное наше отечество там, в мире горнем. Потому и любое «обрастание» имениями пред лицом Того, Кому все фактически принадлежит, делает эти имения «неправедными», так как входит в противоречие с «верным», пред лицом Господа, отношением к «малому», земному богатству. И лишает человека права обладать «истинным», небесным богатством. О том и слова Господина: «Верный в малом и во многом верен, а неверный в малом неверен и во многом. Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное?» (Лк.16,10-11).
Итак, человек, «домоправитель», задумался о предстоящем отчете, о том, как «расточал» он свое бытие в этом мире, время этой земной жизни, и земные блага, предоставленные «господином».
Какие же варианты поведения рассматривает человек в этой притче. Этих вариантов не много: «Господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь». Другими словами, можно заняться тем, чем Господь и повелел заниматься людям на земле, еще со времен Адама: «со скорбью будешь питаться от земли во все дни жизни твоей» (Быт. 3, 17). Таким образом, «в поте лица своего есть хлеб, доколе не возвратишься в землю» (Быт. 3, 19), – есть исполнение воли Божьей о человеческом пути на земле, и один из вариантов решения означенной проблемы предстоящего каждому «отчета» за «расточение богатства неправедного».
Другой вариант – бедствовать, нищенствовать, «просить». То есть, пойти путем «нищего, именем Лазарь», «отнесенного Ангелами на лоно Авраамово» (Лк. 16, 20; 22). Еще раз напомним, что этот вариант решения проблемы «богатства неправедного», Господь рассматривает практически сразу по окончании притчи «О неверном управителе», в следующей за ней притче «О богаче и Лазаре».
Путь человеческого спасения ведущий «в вечные обители», рассмотренный в этих вариантах – не прост, и человеку, «управителю» из притчи, явно не по плечу. Но есть, оказывается, иной механизм наследования этих «вечных обителей» или «домов друзей», который неожиданно открылся «управителю неверному» – «Знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом». Вот за эту-то способность к познанию откровений, сокрытых истин, «и похвалил господин управителя неверного, что догадливо (умно) поступил».
Все, что открылось «управителю», как раз и касается благодатного единения мира Горнего и мира дольнего, а также нашего молитвенного попечения о душах усопших ранее нас, в той или иной степени, таких же «управителях неверных». Неслучайно, в ближайших евангельских стихах Господь подробно, как нигде в Писании, приоткроет нам знание о том, ином мире, в притче «О богаче и Лазаре». Не познанный, сокрытый (во многом и поныне) истинный смысл первой притчи, как бы компенсируется практически полной «доступностью», следующей за ней притчи «О богаче и Лазаре». Совершенно очевидно то, что притчи эти прикровенно вводящие нас в тайны Горнего мира и загробной участи человека, связаны единой, важнейшей для нас, мыслью Господа о дарованной нам дивной возможности молитвенного общения христиан живущих, с душами усопших наших собратьев по вере. И, более того, что самое радостное (эту радость разделил с нами и Господин притчи), то, что мы можем изменять их загробную участь, уменьшая их «долги».
То, что «должники господина», которых призвал «домоправитель» с целью добиться их расположения, «домы свои» имели уже «в вечных обителях», очевидным образом указано в самом тексте притчи. Но тогда, как же «домоправитель» призвал их? Именно так, как ныне Церковь призывает в поминовениях имена «всех от века почивших отец и братий наших». Господь даровал нам, ныне живущим благодатное право вымаливать «долги» христиан, почивших раньше нас. Именно это право и реализовал тот «догадливый», а в более точном переводе «мудрый»9 управитель.
Интересно отметить, что управитель призывает «должников господина своего, каждого порознь», и это подчеркнуто в притче, как нечто важное. На наш взгляд здесь дан ясный ответ протестантам, не признающим молитв за умерших, и с иронией говорящих нам: «Если есть какой-то смысл в этом вашем поминовении имен своих усопших друзей и близких, то пусть тогда Церковь и молится обо всех сразу, и все попадут в рай». Обратим внимание на очевидное лукавство этих слов, поскольку интенсивность молитв о том или ином усопшем находится в прямой зависимости от того, как он жил, и какую память он оставил о себе. Мы же возблагодарим Господа за ясное указание нам на то, что поминовение «должников» дает возможность нам списать их долги, и на то, что дело это сугубо индивидуальное.
Могут возразить, что в притче, когда говорится о списании долгов, скорее напрашивается аллегория с раздачей милостыни, а не с молитвенным поминовением усопших. Надо сказать, что раздача милостыни «на помин души», как раз и есть молитвенное попечение о почившем, с древних времен признаваемое Церковью, как одно из наиболее действенных средств по облегчению загробной участи. Интересно отметить, что в притче, практически единственный раз во всем тексте Священного писания фигурирует слово «расписка»10, что явно перекликается с нашими привычными церковными поминальными «записками». И приходит понимание того, что каждый раз, когда мы пишем эту «записку» с именем «должника», мы изменяем величину его «долга» перед Господином.
Но есть еще один очень важный аспект в нашем толковании. Как эта догадка «мудрого управителя», и последующее списание долгов усопших ранее «должников», могли повлиять на предстоящий его личный отчет, и на его собственную участь «в вечных обителях». Какая польза живущему человеку от молитв за усопших?
Церковь, признавая эту молитву нашим христианским долгом, в то же время, осторожно относится к возможности реального влияния на нашу загробную участь со стороны душ усопших раньше нас, но не прославленных в лике святых. Думается, притча эта, как раз и рассеивает наши сомнения в вопросе о способности тех, кто раньше нас наследовал Царствие Небесное влиять на решение Господа о нашей загробной участи.
Спаситель, в заключение этого приточного рассказа, обращается ко всем нам со словами сокровенного знания чрезвычайной важности: «И Я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда обнищаете, приняли вас в вечные обители». Господь не двусмысленно признает за «друзьями», таким путем «приобретенными» управителем, как это не смело звучит, некое право «принятия в вечные обители». Никто не дерзнет усомниться, что право решения загробной участи того или иного христианина, когда тот «обнищает», покинет этот мир и оставит свое «богатство неправедное», всецело принадлежит Господу. Но также нельзя не напомнить и о том бесценном даре Церкви Христовой врученном от Господа – «вязать и решить», что и есть верный залог нашей возможности изменять участь душ усопших. И мы все, род христианский, «народ святый, люди взятые в удел, царственное священство» Церкви Воинствующей, не сомневаемся в благодатном результате поминальных молитв за наших братьев Церкви Торжествующей. И неужели мы можем подумать, что Господь лишил этого благодатного права ту часть Церкви Христовой, что молитвенно предстоит Господу в церквях и храмах Царствия Небесного. Не должно быть у нас сомнений в том, что не только сугубые наши молитвенники и ходатаи великого Собора Всех Православных Святых предстоящие у Престола Господа Славы, но и вся Церковь почивших наших братьев «по благодати и по мере дара Христова», молится о нас грешных, еще живущих на этой земле. По-другому и быть не может, ибо «Одно тело и один дух, один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех, Который над всеми, и через всех, и во всех нас» (Еф.4, 4–7).
1 Гладков Б. И. Толкование Евангелия. Калуга, (Репринт.1913.), 1996. С. 480.
2 Гладков Б. И. Толкование Евангелия. Калуга, (Репринт. 1913.) 1996. С. 482.
3 Лопухин А. П. Толковая Библия. (Репринт. СПб., 1913). Стокгольм, 1987. С. 206.
4 Святитель Афанасий Великий. Творения // Слово на язычников. Т. 1. М., 1994. С. 128.
5 Печальная мода предреволюционного XIX – XX века – священник без христианского имени. Может, и помолился бы, помянул об упокоении собрата – да некого. Не помянешь же – «протоиерей Буткевич».
6 Церковные Ведомости. СПб., 1911. №№ 1-9. Цит. по: Гладков Б. И. Толкование Евангелия. СПб., (репринт. 1913.) 1996. С. 485.
7 Архиепископ Лоллий (Юрьевский). Неправедный управитель // Православный церковный календарь. СПб., 1995. Цит. по: Методическое пособие по курсу Четвероевангелия. ПСТБИ. М., 2002. С. 12.
8 См.: Новый Завет в переводе Победоносцева К. П. (репринт. 1906). СПб., 2000. С. 200; Новый Завет в переводе епископа Кассиана (Безобразова). М., 2001. С. 157-158.
9 «Φρονίμως – мудро, обдуманно, целесообразно». Лопухин А. П. Толковая Библия. (Репринт. СПб., 1913). Стокгольм, 1987. С. 228. «Яко мудре сотвори» – в Церковнославянском переводе.
10 За исключением второканонической книги Ветхого Завета – Книге Товита.
Просмотров (529)
