Епископ Митрофан. «Собор Кольских святых: история обретения и формирование иконописных образов».

В 2016 году исполняется двадцать лет, как на территории Кольского края появилась самостоятельная Мурманская епархия. Произошло событие, которого эти земли ждали целую тысячу лет.

I. С учреждением в конце X века Новгородской епархии, просвещение Русского севера стало прямой обязанностью Новгородских Владык. Однако непримиримые язычники Севера – биармийцы (народ вису, весь) жестко отстаивал свое право на кровавые культы и магические традиции. Тем не менее, державной волей великого князя Александра Ярославича (Невского) и его небывалым Полярным походом 1251 года языческая цивилизация Биармии перестала существовать. Теснимые дружиной князя и ополчением корел биармийцы откатились на запад, к северу Норвегии (к Галлоголанду), где король Хокон принудил их принять христианство. Новгородские волости Колоперьм и Тре отошли верному союзнику новгородцев – народу кореле и в полной мере закрепились в составе Новгородской епархии.

Наступил судьбоносный XIV век, принесший явление на Руси трех великих святых мужей: святителя Алексия Московского, преподобного Сергия Радонежского и преподобного Стефана Пермского. В их лице сошлись для общего дела три созидающие Русскую землю части, три могучие силы: Алексий, сын черниговского боярина-переселенца, являл собой старый киевский юг, Сергий, сын ростовского боярина-переселенца, представлял великорусскую среднюю полосу, и Стефан, сын бедного причетника из г. Устюга дитя нарождающегося финско-русского севера. «Это были образованнейшие русские люди своего века; о них древние жизнеописатели замечают, что один «всю грамоту добре умея», другой «всяко писание ветхого и нового завета пройде», третий даже «книги греческие извыче добре»».

Эти могучие подвижники XIV века оживили христианскую миссию, направив ее в Российскую глубинку, и в частности на Север. В русле этой проповеди, вслед за святителем Стефаном, преподобный Евфимий Корельский и его ученики двинулись от двинских, корельских берегов Беломорья дальше на Север. Началась активная миссия, как среди корел, пришедших на освободившиеся от биармийцев берега, так и среди аборигенов края – лопарей (терфиннов), занимавших северо-восток Кольского полуострова и его центральную часть.

В начале XIV века появляются первые церкви на Кольском Севере, в корельских погостах волости Тре – в Варзуге и Умбе. Возникает первая монашеская обитель – Кокуев мужской монастырь в губе Порьей.

Именно в это время преподобный Сергий Радонежский со своими учениками, следуя наставлениям Константинопольского патриарха святителя Филофея (Коккина), которому в то время подчинялась Русская Церковь, ведет активную работу по введению общежительного Студийского иноческого устава, пришедшего на смену устава скитского. Одновременно с этим происходит создание множества монастырей нового типа по всей Руси, и особенно на севере, которые позже станут называться «Северной Фиваидой». По подсчетам митрополита Макария (Булгакова), около половины всех появившихся в XIV – XV веках монастырей основаны либо самим прп. Сергием, либо созданы или восстановлены его учениками и «собеседниками», или же учениками его учеников.[1]

В этой связи, упоминание имени патриарха Филофея (Коккина), может привести к неожиданной разгадке в вопросе, так до конца и не выясненной этимологии названия самого первого на Крайнем Севере монастыря – «Кокуев» или «Кокков».

С середины XV века к работе по просвещению края активно подключается братия Соловецкого монастыря.

Однако, подлинно целенаправленная деятельность по просвещению Кольского края начинается с момента появления нового источника центростремительной силы Древней Руси – Московского княжества. Именно собирательная воля Великих Московских князей и государственная мудрость Московских святителей открыла принципиально новый этап духовной жизни на Крайнем Севере Руси.

II. Шестнадцатый век приносит чудесное явление и благодатные деяния «Кольской троицы», этих великих тружеников, молитвенников и просветителей Кольского Севера – преподобных Трифона Печенгского, Феодорита Кольского и Варлаама Керетского. Вся жизнь этих подвижников была положена на решение величайшей задачи – просветить светом Православной веры аборигенов обширнейших земель Великой Лапландии. Итогом их миссии стало полномасштабное крещение лопарей, строительство многочисленных храмов и монастырей «за Святым Носом».

Именно таким уточнением неизменно заканчивали летописцы в XVI веке свои сообщения об очередном строительстве и освящении церквей, будь то «у устья Нивы реки», или «у Колы и Туломы», что повергало историков недавнего времени в недоумение и побуждало стыдливо опускать при цитировании эту «нелепицу». И в самом деле, какое отношение мыс Святой Нос может иметь к Кандалакшскому и Кольскому заливам – между ними многие сотни миль.

Надо прямо сказать, наши предки географию знали прекрасно и, много лучше владели вопросом, чем, подчас, представляется нам.  Дело в том, что в соответствие с «древними порубежными грамотами» земли Новгородских посадников, а затем и Московских царей на Кольском Севере простирались на восток от условной линии, проходящей от мыса Святой Нос на севере до Вял-рубежа (река Вяла приток р. Умбы) на юге. Поэтому все обращения аборигенов края с просьбой о их крещении, и последующее освящение церквей на землях «за Святым Носом», то есть находящихся западнее этой границы, воспринимались как чрезвычайное событие в деле дальнейшего усиления нашего влияния на территории являющейся общим «дистриктом» Руси и Скандинавских стран.

Центральной «государственной» фигурой и духовным генератором этого процесса, безусловно, был насельник Соловецкого монастыря, «обители Соловецкия отрасле многоплодная», преподобный Феодорит Кольский «от младых ногтей» вдохновленный жизненным подвигом преподобного Стефана Пермского совершенным им на земле Великопермской и повторивший его опыт на просторах Великой Лапландии. Одновременно с Феодоритом мощно включился в эту миссию его друг и сомолитвенник, преподобный Трифон Печенгский, «монахов Печенгских родителю и лоплян апостоле», фигура эпическая, ставшая неотъемлемым символом православного духа этих суровых земель.

Особую роль в одолении языческого духовного морока испокон века властвовавшего над этими берегами сыграл духовное чадо старца Феодорита и верный друг Трифона преподобный Варлаам Керетский. Его беспримерное трехлетнее плавание по северным морям, когда он «в мале ладиице по водам шествие творил еси, против зельного обуревания плавав», его немыслимый подвиг покаяния «в молитвах и слезах и злостраданиях», не имеет аналогов в аскетической практике Церкви. Этот пример отчаянной, бескомпромиссной, безжалостной схватки простого смертного с князем тьмы потрясут не только современников, но и, пройдя сквозь века, оставят неизгладимый след в сердце каждого морехода Русского Севера на все времена.

Великие деяния «Кольской троицы» и их учеников на все последующие века определили ход истории Европейского Крайнего Севера, и наше здесь духовное и государственное доминирование. Этот достигнутый «status quo» не раз подвергался сомнениям и проверкам, как военным, так и дипломатическим путем. Уничтожались церкви, разорялись монастыри, гибли монахи… Но, тем не менее, когда в 1593 году Константинопольский собор утверждал патриаршество на Руси и возводил митрополита Иова в сан первого Российского Патриарха, то Владыки Востока не сомневались, утвердив полный его титул, как «Патриарх Московский и всея Росии, и гиперборейских пределов»[2]. Так же, впрочем, и полная титулатура первого Самодержца Российского, царя Иоанна IV Васильевича завершалась важной констатацией «и всея Северной страны повелитель».

Однако, надо признать, что не всё, что совершил преподобный Стефан Пермский, удалось Феодориту Кольскому. Когда в 1556 году царь Иоанн Грозный в награду за блестящую Константинопольскую миссию, осуществленную Феодоритом предлагал ему «любую власть духовную», было ясно, что речь идет о учреждении новой епархии и появлении Архиерея Великой Лапландии. Это было большим искушением, но семидесятипятилетний старец остался бесстрастен и верен монашеским обетам, ответив грозному царю: «Даров от Твоего Величества, так же, как и власти для себя, не требую. Даруй их тем, кто просит, и кому оное потребно»[3].

Но никому другому эта «власть духовная» дарована не была. Огромная территория Кольского Севера по-прежнему осталась в составе Новгородской епархии и духовно окормлялась далекими Новгородскими владыками. При этом общеизвестно, что «новгородский владыка ездил по своей епархии лишь через три года на четвертый»[4].

III. К сожалению, яркая страница духовного расцвета Кольского края в XVI веке не получила достойного продолжения в последующие столетия. Трифоно-Печенгский и Кандалакшский монастыри претерпев жестокие разорения в 1589 году, так в полной мере и смогли восстановиться ни духовно, ни материально.

В 1682 году Московский поместный собор принял важное решение –была учреждена новая кафедра – Холмогорская и Важская. В новую епархию вошла северо-восточная часть территории Новгородской митрополии со всем Кольским Севером. Правящим архиереем стал выдающийся религиозный и государственный деятель архиепископ Афанасий (Любимов), сподвижник и духовный наставник Петра I, один из первых ученых российского государства. Владыка Афанасий делал все от него зависящее дабы и самые дальние окраины его епархии имели полноценное духовное окормление, чтобы крещеные аборигены края – лопари укреплялись в истинной вере и не скатывались вновь в язычество.

Но все же, и от Архангельска до Кольских земель было слишком далеко. Да и государственное отношение к Арктике в целом, к этому времени, увы, изменилось. Для Петра Великого Русский Север уже представлялся лишь промежуточной ступенькой к достижению главной цели его жизни – необходимости «прорубить окно в Европу».  Очарование, и даже прельщение России Европейской цивилизацией, надолго определило ход истории нашей страны. И, конечно же, не лучшим образом отразилось на ситуации с Кольским Севером.

Кольский полуостров воспринимался, как некий «медвежий угол» Русского Севера, и даже в начале XX века в клировых ведомостях церквей Терского берега на вопрос в графе: «Когда последний раз на приходе служил Преосвященный?», можно было прочитать: «в 1861 году».

Огромный край вплоть до конца XX века даже и не упоминался в титуле Архангельского архиерея. Лишь с 1985 года епархия ненадолго стала называться Архангельская и Мурманская.

IV. В декабре 1995 года исполнилась сокровенное чаяние преподобного Феодорита Кольского – на Крайнем Севере Европы появился самостоятельный архиерей Великой Лапландии – владыка Симон. Среди множества неотложных дел по становлению новой епархии, особое место отводилось изучению и осмыслению церковной истории края, возвращению практически утраченных имен подвижников прошлого. Прошедшие пятнадцать лет работы принесли весьма достойные плоды. Наш край наконец-то обрел свой подлинный духовный фундамент, и имена наших первоучителей, и заступников Кольского Севера, преподобных Трифона Печенгского, Феодорита Кольского и Варлаама Керетского заняли подобающее место в истории края. На сегодня никакой серьезный ученый, занимающийся изучением истории Кольского Севера, учитель в школе и просто северянин не сможет обойтись без фактов из Житий этих подвижников и вдохновляющей высоты их духовного подвига.

В 2003 году благословением Святейшего Патриарха Алексия II был утвержден Собор Кольских святых, в который на сегодняшний день в входят:

1. Преподобный Трифон Печенгский (†1583 г.), 15/28 декабря.

2. Преподобный Феодорит Кольский († 1571 г.), 17/30 августа.

3. Преподобный Варлаам Керетский (†1599 г.), 6/19 ноября.

4. Преподобный Евфимий Карельский (†1435 г.), 18 апреля/1 мая.

5. Преподобномученики Иона и Герман Печенгские (†1589 г.), 2/15 декабря.

6. Преподобномученик игумен Гурий иже с ним убиенные 116 мучеников Печенгских (1589 г.), 9/22 декабря.

7. Преподобные Астерий, Авксентий и Тарасий Кашкаранские (XVII век), в соборную память15/28 декабря.

8. Преподобномученик Моисей (Кожин) (†1931), 25августа/7 сентября.

9. Преподобномученик Феодор (Абросимов) (†1940), 1/14 октября.

VI. Появление Собора Кольских святых выдвинуло и очередные задачи полноценного прославления подвижников, обретения ими всех необходимых компонентов для богослужебной практики Церкви. Среди этих важных задач, особая роль отводилась выработке иконописных образов вновь прославленных святых.

 

 

1. Преподобный Трифон Печенгский.

Преподобный Трифон Печенгский уже имел определенную иконописную традицию, сложившуюся в конце XVI – начале XVII веков. Однако, образ подвижника не имел индивидуальных черт и представлял собой некий обобщенный типаж «преподобного».

Надо сказать, что преподобный Трифон помимо своей высочайшей святости обладал завидными физическими данными. Об этом говорит и тот факт, достаточно редкий для агиографической традиции, когда в Житии дается описание внешнего вида святого: «Ростом святой не мал, плотию крепок, мало плешив…». В этих сознательно сдержанных характеристиках проступает образ истинного русского богатыря, способного, например, нести на себе мельничные «жернова ручные, немалы и тяжкие» из Колы до Печенги, а это более 150 километров, и при этом, несмотря на «путь блатный и гористый», строго поститься.

С возрождением Трифоно-Печенгского монастыря в конце XIX века, естественно, пробудился и интерес к личности основателя обители. При этом официальное «забвение» памяти о Феодорите Кольском, связанное с его принадлежностью к школе Нила Сорского, в дальнейшем привело к усвоению ряда его деяний и житийных черт его ученику – прп. Трифону Печенгскому. Так, например, наиболее добросовестный исследователь лопарских преданий и патриот наших северных краёв, русский консул в Норвегии Д. Н. Островский (XIX век), опираясь на материалы норвежских архивов, а также на мнение профессора Я.А. Фрийса (Норвегия) сообщал, что Трифона Печенгского считали, с одной стороны, сыном священника родом близ Торжка, а с другой стороны, сохранилось предание, что он был из крещёных евреев. На это указывал В.С. Соловьев: «Здесь главным образом действовал среди русских Лопарей сын крещеного Еврея, преподобный Трифон чудотворец»[5].

Если всмотреться в иконографию образа Трифона, созданную в конце XIX века, то становится очевидным, что авторы иконы отступив от прорисей XVII века – это ошибочное мнение учитывали.

При этом надо признать, что эти утверждения о священнической родословной Трифона и иудейских корнях для начала XVI века носили взаимоисключающий характер. Монах мог быть из крещеных евреев, но кандидата на «приходские батюшки» в абсолютном большинстве случаев избирали из своей, приходской, крестьянской среды. Избранный на должность священника после утверждения на деревенском сходе направлялся с ходатайством к архиерею для принятия решения о рукоположении[6]. Именно поэтому, исследователь Севера Харузин указывает две различные версии: «по одной – он был сыном священника, по другой – сыном крещеного еврея»[7].

Епархиальная комиссия по канонизации обобщив все эти сведения в сотрудничестве с художницей Куксенко И.В. выработали окончательный иконописный облик преподобного Трифона Печенгского.

 

 

 

 

2. Преподобный Феодорит Кольский.

Преподобный Феодорит Кольский, не смотря на свои очевидные заслуги перед Церковью и государством не был прославлен. В постсоветский период его имя впервые было упомянуто в Православном церковном календаре в 2002 году, как «архимандрит, просветитель лопарей». Ныне помимо Собора Кольских святых он почитается в Соборах Соловецких, Новгородских и Вологодских святых. Иконописной традиции образа не существовало и она стала формироваться на территории Мурманской епархии.(2) Известен почтенный возраст старца. Феодорит прожил девяносто лет (1481-1571 гг.). Исходя из проведенных исследований был сделан вывод о необходимости отразить семитские корни в иконописном облике прп. Феодорита.

Упомянутое выше предание о иудействе прп. Трифона должно быть возвращено первоисточнику. Для этого были проанализированы следующие сохранившиеся исторические свидетельства.

Духовное чадо Феодорита князь Андрей Курбский хотя прямо не говорит о том, что духовник его происходил из крещёных евреев, но весьма характерную фразу, которой приветствовал молодого Феодорита преподобный Александр Свирский, приводит с редкой дословностью: «Вот сын Авраамов пришёл к нам, Феодорит диакон». Сын Авраамов – это значит иудей.[8]

Исходя из этого становится объяснимой и весьма характерная мирская фамилия «русского философа Фёдора» (Феодорита) – Жидёнов. Видится очевидным, что фамилия эта произошла от слова жид, жидовин, что на древнеславянском означало – иудей, еврей[9]. Фамилии людей в те времена получались из даваемых их предкам прозвищ. Так, например, знаменитый род Палициных начинался от богатыря Ивана Микулаевича, прозванного за его недюжинную силу, Палицей[10].

Таким образом и фамилия Жидёнов вполне могла происходить от прозвища его предка – «Жидовин». Учитывая его близость к представителям высшего света, очевидные лингвистические таланты и редкую образованность Феодорита, можно предположить, что он вышел из среды людей весьма именитых и образованных. А таких, следует признать, в то время было не так много, тем более с такими фамилиями.

В тоже время в первой половине XV века в Церковной Истории Руси упоминается имя некоего Фёдора Жидовина, книжника и автора знаменитого перевода Псалтири, а так же «Послания к иудеям Фёдора Жидовина». Этот иудей, принявший православное крещение около 1455 года, вполне мог бы быть одним из предков Феодора Жидёнова и основателем этой фамилии. Эту гипотеза была подробно изложена в моем исследовании 2002 года[11].

В окончательном виде образ преподобного Феодорита вобрал в себя черты древних пророков Израиля и святых апостолов Христовых.

3. Преподобный Варлаам Керетский.

Помимо Собора Кольских святых прп. Варлаам Керетский почитается в Соборе Карельских святых.

Удивительный жизненный путь и небывалый подвиг преподобного Варлаама Керетского чудотворца долгое время был в полной мере не оценен. На сегодня проведенные исследования явили нам это сокровище средневековой агиографии. Пред нами непостижимая высота и абсолютная уникальность совершенного им духовного подвига – трехлетнего покаянного плавания с гробом убиенной им супруги в небольшой весельной лодочке по ледяным просторам Северного Ледовитого океана.

Образ святого, написанный согласно с древним иконописным подлинником сохранился на иконе XVII века «Преподобные Трифон Печенгский и Варлаам Керетский» из Никольской церкви Поморского села Ковда.

В нижнем храме Благовещенского собора г. Кеми имеется икона с изображением Святого, написанная в 1889 году для местного ряда иконостаса Свято-Варлаамовского предела Георгиевской церкви села Кереть усердием лесопромышленников братьев Савиных – Александра, Владимира и Алексея. По преданию на иконе был сохранен подлинный облик преподобного.

В новое время первая икона преподобного была написана в 1998 году петербургским иконописцем Е. Малич.  В этой трактовке образа учитывалось поморское предание о Варлааме, согласно которому трехлетнее плавание на веслах совершенное святым привело подвижника к сильной согбенности.

В дальнейшем разрабатывался сюжет иконы покровителя Поморского мореплавания «в рост». (3в) Этот мотив, где преподобный держит в руке «крест-весло» нашел свое продолжение при написании Собора Кольских святых.

Последний вариант иконописного образа Варлаама Керетского создан петербургским иконописцем Е. Левиным.

 

 

 

 

4. Преподобный Евфимий Корельский

Помимо Собора Кольских святых прп. Евфимий почитается в Соборе Карельских святых.

Инициатива по написанию иконы принадлежала Архангельской епархии. Первая икона была написана в 1998 году иконописцем С. Кудрявцевым для прихода храма Воскресения Христова острова Ягры г. Северодвинска. На иконе изображена «ростовая фигура преп. Евфимия Корельского на фоне Николо-Корельского монастыря. И две отроческие фигуры праведных братьев Антония и Феликса Корельских в лодке».

В конце XX века в иконе Собора Карельских святых размещено изображение прп. Евфимия «в куколе, с крестом в деснице, с округлой бородой средней величины».

На иконе Собора Кольских святых преподобный Евфимий изображен подчеркнуто древним старцем, что обусловлено ранним временем его деяний. Его место на иконе – крайне правая фигура.

Впервые иконописный поясной образ святого для Мурманской епархии был разработан иконописцем Е. Левиным в 2010 году.

 

 

5. Преподобномученики Иона и Герман Печенгские.

Святые Иона и Герман прославлены в Соборе Новгородских и Соборе Архангельских святых, также, как и преподобномученик Гурий, игумен монастыря.

Иконописных образов этих подвижников до XXI века не существовало. Имелось живописное полотно, написанное в 1800 году с изображением момента мученичества подвижников в Успенской пустыни при нападении финского отряда 2 декабря 1589 года.

Старцу Ионе Печенгскому на момент его мученической кончины было около девяноста лет. Он пришел на Печенгу «белым» попом Иоанном в 1534 году, и приняв постриг с именем Иона в течение пятидесяти лет неотлучно находился при преподобном Трифоне. Послушник Герман был несколько моложе Ионы, но также пребывал в старческих годах. По некоторым сведениям, он был родом из лопарей.

Священномученик Иона и преподобномученик Герман Печенгские, Кольские были умучены утром, во время завершения Божественной литургии. Монах Герман звонил на колокольне, увидев врагов, бросился вниз, предупредить служащего Иону, но не успел и был убит у выхода из колокольни. Девяностолетний старец Иона был убит, сжимая в руках святую Чашу. Как истинный воин Христов, он защищал прежде всего Святые Дары, и «кровь мученика смешалась с кровью Божественного Агнца». Думается, Евхаристические сосуды, на которых служил Иона, были все те же, что и во время их совместных с Трифоном «нестяжательных» подвигов у реки Маны, и по бедности своей для грабителей ценности не представляли. Потому всю картину убийства смогла увидеть прибежавшая на зарево пожара монастырская братия.

На иконе Собора Кольских святых священномученик Иона Печенгский стоит рядом с прп. Трифоном и в руках у него Святая Чаша. Преподобномученик Герман изображается во втором ряду, над Трифоном. «В церкви он исполнял обязанности причетника и пономаря. Преподобный Герман был рясофорным монахом. Оба инока в безмолвии и трудах поистине были земными ангелами»[12].

6. Преподобномученик игумен Гурий иже с ним убиенные 116 мучеников Печенгских

Иконописного изображения этих подвижников до XXI века не существовало поскольку решение о их прославлении было принято лишь осенью 2003 года, когда благословением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, «братия Печенгского монастыря, убиенная вместе с игуменом Гурием, [была] прославлена в лике преподобномучеников»[13].

Игумен Гурий был изображен на иконе Собора Кольских святых рядом с Трифоном и Ионой Печенгскими. В руках Гурия список убиенной братии. Согласно монастырского предания этот список оказался в церкви перед наступившей вскоре трагедией. Когда игумен, войдя в храм «взял святую книгу и только, что раскрыл там, где у него была закладка, как побледнел, зашатался и упал на землю…»[14]. Подбежавшая братия увидела, что вместо закладки в книге лежит поминальный список с их именами, как «об убиенной братии монастыря», где первым стоит имя их игумена. И письмена на записке кровавого цвета. «Поднялся плач и смятение, но настоятель твердо приказал всем идти в церковь и там вместе с братией пал перед иконами»[15].

Имена и сан всех 116-и преподобномучеников для нас сохранил, так называемый, «Датский документ»[16]. Потому некоторые наиболее значимые насельники обители на иконе Собора Кольских святых были написаны с именами. Это преподобномученик иеромонах Пахомий, один из старейших священников обители. Преподобномученик иеродиакон Иосиф – казначей монастыря. О его истязании врагами в Житии пишется особо: «Преподобного игумена Гурия, да диакона, казны ради, различно мучаще, и оружием язвляще и огнем жгуще… и паче разъярившися мечами преподобных в части рассекли…».

Среди самых опытных монахов вторым в списке Макарий. Надо полагать, что это упомянутый в переписке 1575 года[17] «казначей Макарий», ныне по старости освобождённый от этого послушания.

Инок Иов – келарь монастыря, известный из того же документа 1575 года, в списке он десятый.

Двадцать третий по списку «Документа» – инок Амвросий. По преданию это тот самый известный монах – богатырь, «страшно сильный великан, бывший воин»[18], который просил игумена благословить его с другими сильными монахами дать бой разбойникам. Но, как видим, и этот силач и бывший воин смирился и исполнил своё монашеское послушание даже до смерти.

«Добрые Христовы страдальцы в таковом лютом мучении еретикам ничтоже отвечавше и только к небеси взираху. И то видеша окаянные, яко ничтоже им о казне поведающе, паче разъярившеся, мечами преподобных в части разсекоша, и храмы Божия оскверниша и ограбиша, и с посеченными преподобных телесы сожгоша»[19].

Прославление этих святых позволяет написать икону Собора Преподобномучеников Печенгских, куда будет включен и новомученик Феодор (Абросимов), послушник монастыря репрессированный после захвата монастыря сотрудниками НКВД в ходе Финской войны в 1940 году.

7. Преподобные Астерий, Авксентий и Тарасий Кашкаранские

Эти святые подвижники Терского берега почитаются Соборах Соловецких и Новгородских святых.

Соловецкий монастырь в своих дальних угодьях и вотчинах ставил «дворы», куда наряжал для управления своих старцев-приказчиков. Такими старцами в Кашкаранцах последовательно подвизались «монашествующие Соловецкого монастыря, заведующие рыбными ловлями» преподобные Авксентий, Аксий (Астерий) и Тарасий Кашкаранские.

По кончине преподобных над их могилами были поставлены кресты, и место это было очень почитаемо всем поморским людом. «А усердствующие отправляют при гробницах их панихиды. Таково усердие жителей к сим праведникам началось со времени самого погребения их и передается от предков к потомкам»[20].

Считалось, что для благополучия в Северном промысле нужно помолиться у могил Кашкаранских иноков. А в благодарность за удачу пожертвовать монахам в Кашкаранский скит на помин душ «сих угодников Божиих». Известно, что со времени установления местного почитания этих угодников Божьих, на Терском берегу совершенно исчезла «цинготная болезнь» или скорбут.

Но, все же, главной заслугой кашкаранских святых всегда считалась их особая власть над «нечистыми духами» этих мест, и прекращение по их молитвам жутких ночных видений или, как их тут называли, «ночных страшилищ». Именно Кашкаранские тони, в этом смысле всегда считались особенно неблагополучными. Здесь, более чем в иных местах, трудно было христианам останавливаться на ловлю рыбы, ибо наводили великий ужас на рыбаков ночные явления древних покойников и прочие приведения. Вскоре и на этом святом месте, могильном пригорке трех чтимых монахов, была поставлена первая часовня, а позже и церковь.

Иконописного изображения до XXI века не существовало. Известно, что преподобный Астерий был самый уважаемый на Поморье подвижник и наиболее древний по времени своего подвига. Икона, написанная для Тихвинской церкви села Кашкаранцы в 2005 году этот факт, учитывает.

8. Преподобномученик Моисей (Кожин)

Почитается в Соборе новомучеников и исповедников Российских. Фотографий этого святого не сохранилось.

Иеромонах Моисей, после закрытия Соловецкого монастыря вернулся на Терский берег и был назначен настоятелем церкви Рождества Иоанна Предтечи в родном селе Оленица.

В 1931 году отец Моисей вместе с церковным старостой и псаломщиком были арестованы. Обвинение звучало: «за систематическое проведении антиколхозной пропаганды прикрываясь флагом религии».

Нам не известно, что пришлось претерпеть отцу Моисею в ссылке, поскольку очень скоро Господь забрал мученика в Свои Небесные обители. Батюшка скончался через три месяца в Ленинградской больнице Доктора Гааза и был захоронен в безвестной могиле.

В следственном деле органов НКВД хранящемся в ГАМО фотоматериалы были утрачены. Имеется фотография родственника Моисея – Петра Кожина, который проходил по одному делу с Моисеем, но сумел вернуться в село Оленица после заключения.

Прорись и икону преподобномученика Моисея (Кожина) разработал иконописец Е. Левин в 2010 году.

 

9. Преподобномученик Феодор (Абросимов)  

Почитается в Соборе новомучеников и исповедников Российских.

Будучи шестнадцатилетним юношей, в 1913 году Федор ушел послушником в Трифоно-Печенгский монастырь. С началом советско-финляндской войны 30 ноября 1939 года поселок Петсамо (Печенга) был занят частями Красной Армии, и в монастыре начались обыски. Федор Абросимов вместе с остальными насельниками монастыря был вывезен на территорию СССР, в район поселка Ловозеро.

По окончании «Зимней войны», в соответствие с мирным договором монахи были отправлены в свой монастырь. Однако Феодор отказался возвращаться в Финляндию, и, решив остаться на родине.

Послушник Феодор был арестован 2 июня 1940 года, как шпион и «по-собник» арестованного ранее, настоятеля монастыря иеромонаха Паисия (Рябова) и препровожден в тюрьму г. Мончегорска. Предполагалось с его помощью более убедительно представить «Трифоно-Печенгский монастырь, как базу для подготовки и переброски финских шпионов в СССР».

Однако Феодор не оправдал надежд НКВД. Ответы его не менялись, отличаясь твердой последовательностью и уверенностью в своей правоте. Феодор был приговорен к 8 годам концлагерей, но скончался через девять месяцев и был захоронен в безвестной могиле.

В следственном деле НКВД сохранилась фотография Федора.

Прорись и икону преподобномученика Феодора (Абросимова) разработал иконописец Е. Левин в 2010 году.

Таким образом завершив поиски иконописных образов подвижников, появилась возможность разработать общую концепцию иконы Собора Кольских святых. Святые подвижники предстоят Господу на обоих берегах Кольского залива, Который благословляет эти земли и сам путь к Ледовитому океану, к просторам Арктики. Преподобные Трифон и Феодорит

держат над заливом икону Святой Троицы, в честь которой были построены здесь первые монастыри. (0)

Святой благоверный князь Александр Невский.

Этот прославленный всероссийский святой пока не входит в Собор Кольских святых.

Однако, недавно завершенные исследования, основанные на изучении зарубежных исторических материалов, позволяют нам говорить об особой роли святого благоверного Великого князя Александра Ярославича в деле присоединения земель Кольского края к Новгородской Руси, о его славных деяниях, которые определили судьбу просвещения земель Великой Лапландии светом веры Христовой и последующее освоение края.

В случае успешной защиты докторской диссертации Правящим архиереем Североморской епархии, можно будет ставить вопрос перед Святейшим Патриархом о включении святого князя в Собор Кольских святых. На сегодня уже имеется проект иконы Собора, которая учитывает эти возможные изменения в ближайшем будущем.

 

 

 

Все святые Земли Кольския молите Бога о нас!

 

---

[1] Макарий (Булгаков), митрополит. История русской церкви. СПб., 1898. Т. 2. С. 187.

[2] Бибиков М.В. Русь и «Гиперборея» в византийской традиции // Четвертые Феодоритовские чтения: «Север и история». Сборник научных статей. Мурманск – СПб., 2011. С. 126.

[3] Курбский Андрей. История о Великом князе Московском // Памятники литературы Древней Руси. 2 пол. XVI в. М., 1986. С. 347.

[4] Знаменский П. Приходское духовенство на Руси // Православное обозрение. 1867. Т. XXII. С. 206.

[5] Соловьев В.С. Первобытное язычество, его живые и мертвые остатки // Русское обозрение. СПб., 1890. Т. 5. С. 302

[6] «Прихожане избирают священников и диаконов жития нравственного и грамотных: кто из них читает или пишет худо, того отсылать в училище…» (Карамзин. Т. 9. С. 234.).

[7] Харузин Н.Н. Русские лопари // Императорское Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии. М., 1890. С. 38.

[8] Конечно, можно возразить, что каждый христианин духовно наследует сыновство «Аврааму, Исааку и Якову», и «что Бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф. 3,9), но, думается все же прп. Александр в своем приветствии имел ввиду не эти богословские тонкости.

[9] Протоиерей Г. Дьяченко. Полный церковно-славянский словарь. М., 1993. С. 185.

[10] Ушаков И.Ф. Избранные произведения. Т.2. Мурманск, 1998 г. С. 214-215.

[11] Митрофан (Баданин), иеромонах. Блаженный Феодорит Кольский, просветитель лопарей. Исторические материалы к прославлению и написанию жития. Мурманск, 2002. С. 79-83.

[12] Архимандрит Никодим (Кононов). Преподобный Трифон Печенгский и его ученики. СПб., 1901. С. 158.

[13] Письмо Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II от 15. 10. 2003 года, на имя Епископа Мурманского и Мончегорского Симона.

[14] Львов Е. По Студеному морю — поездка на Север. М., 1895. С. 177.

[15] Львов Е. По Студеному морю — поездка на Север. М., 1895. С. 177.

[16] Старинный Датский документ о разорении Печенгского монастыря в 1589 г. // Из Сборника отд. русск. языка и словесности Академии наук. СПб., 1890. Т. 51. С. 4 – 8.

[17] Андреев А. П. О подложности Жалованной грамоты Печенгскому монастырю 1556 года // Русский исторический журнал. Пб., 1920. № 6. С. 153 (прим.).

[18] Корольков. С. 25.

[19] Житие преподобного Трифона Печенгского, просветителя лопарей // Православный собеседник. Казань, 1859. Ч. 2. С. 118.

[20] Указ Архангельской Духовной консистории благочинному Кольского Воскресенского собора. ГАМО. Ф. 8 «и», оп. 1, дело 40. Л. 2.

Просмотров (2507)